23.05.2020 г.

Скорбная весть пришла из Италии. Ушел из жизни сценограф Санти Миньеко. Уникальный профессионал, любивший свое дело, любивший Театр и актеров!

Он был соавтором режиссера Паоло Эмилио Ланди. На сцене нашего театра они вместе поставили спектакли «Венецианские близнецы», «Шум за сценой», «Неаполь — город миллионеров», «Дом для сумасшедших». В каждом из них четко был виден авторский почерк Санти Миньеко.

Светлая память!..

В 2009 году, накануне премьеры комедии «Шум за сценой», синьор Санти заглянул в литературную часть театра, и состоялась увлекательнейшая беседа, которая была потом опубликована в газете «Вечерняя Уфа»…

- Чтобы о человеке, тем более художнике, составить впечатление, нужно достаточно о нем знать. Ведь первое впечатление для людей, не обладающих особой интуицией, может оказаться ошибочным. Поэтому так часто и задаются вопросы о пристрастиях, принципах, впечатлениях, оказавших особенное влияние на формирование личность, выбор профессии…

Вот и к вам такие же…

- Конечно, конечно, понимаю… Я уже с самого раннего детства любил театр. Потому что еще моя прабабушка была актрисой. Она имела не свой постоянный театр, а группу актеров, с которой работала (по-нашему, видимо, антреприза – Т.А.). Для итальянской актрисы, женщины, в то время это было необычно. Но лично я начинал учиться в другом пространстве. Увлекался химией, закончил колледж, затем три курса университета в Сицилии. И вот тут вспыхнула любовь к театральному искусству, и я пошел учиться в академию искусств. Через три года я уже работал в театре.

- Значит бабушка вас «толкнула» в театр?

- Я ее даже и не знал. Просто в семье хранились о ней предания, хранились традиции, я слышал много интересных историй. Вообще в нашей семье очень любили театр, музыку, пристрастием была лирическая опера. Просто было такое вот воспитание.

- Собственные первые яркие впечатления о театре.

- Это театр экспериментальный, новаторский. Посчастливилось работать с режиссерами такого театра, которые потом стали великими.

- А именно?

- Вряд ли в России эти имена знают, а в Италии они очень известны.

- Говорят, вы работали с Эдуардо де Филиппо…

- Да, но это было потом. А после экспериментальных театральных поисков я начал работать в Риме, Турине, Бользано, крупных городах, в которых работали сильные стабильные актерские труппы.

- По большому счету в России много знают об итальянской культуре, искусстве. Совсем недавно по телеканалу «Культура» был показан замечательный фильм об Анне Маньяни. Вы знали ее или хотя бы видели?

- Нет, нет… Когда я приехал в Рим, ее уже не было в живых, к сожалению…

- Вы работали актером?

- Нет. Я никогда не думал быть актером, режиссером. Сразу и навсегда стал художником. Мне любопытно было пространство, театральное пространство.

- Вашего театра?

- Нет, вообще. Для меня в сценическом пространстве нет границ – от маленького театра до большого, от маленькой сцены до большой и музыкального и драматического театра.

- Уютно чувствовать себя в художественном пространстве?

- Невероятно комфортно!

- Вас больше тянет к сценографии или созданию сценических костюмов?

- Мне нравится и то и другое. Поэтому я всегда все делал сам. Ведь при этом сохраняется единый стиль спектакля. Вообще, так художнику интереснее, мне кажется. Так было и в «Венецианских близнецах», так и в «Шуме за сценой»

- Может, не совсем корректный вопрос… Вам как удобнее сотрудничать с режиссером – чувствовать себя ведомым, ведущим или находиться с ним в полном согласии, на равных?

- С Паоло Эмилио Ланди у меня сложились на редкость творческие отношения. Но… решение каких-то кардинальных сцен исходит, конечно, от Паоло. А я могу что-то подсказать, добавить, но согласие между нами обязательно. Может быть, вы обратили внимание, что я присутствую на всех репетициях. Обычно мои коллеги этого не делают, и тогда складываются другие отношения. Это и не плохо, и не хорошо. У каждого все по-своему. В моей творческой жизни тоже были разные ситуации, даже приходилось отказываться от работы. Но с Паоло мы уже сотрудничаем двенадцать лет. Кстати, мне приходилось и с другими режиссерами работать и по двадцать и даже по тридцать лет. Через несколько месяцев исполнится тридцатипятилетие, как я работаю в театре.

- Простите за настойчивость, Санти. Все-таки, как свела вас судьба с Эдуардо де Филиппо?

- Встречи с ним были безумно интересны. Всем известно, что, как правило, Эдуардо работал со своей постоянной группой. Как-то один из выпускников драматургических курсов выиграл конкурс на постановку своей пьесы. И Эдуардо решил поставить по ней спектакль. Когда понадобились костюмы, он позвонил в мастерскую в Риме, которой я руководил в течение десяти лет, и попросил поработать с ним. Произошла замечательная встреча в его доме, мы говорили о работе, а затем вместе делали спектакль. Это был последний спектакль Эдуардо. Через несколько месяцев его не стало. А я думаю о том, как мне посчастливилось, что я встретился с ним в работе… Это было прекрасно…

- Почему-то кажется, что профессия художника – это профессия человека-одиночки. То есть, он находится наедине с миром, с собой, с природой. А как у художника-сценографа?

- Мир у любого художника очень широк. Особенно у театрального художника, потому что он не может быть замкнут только в пространстве собственной фантазии, собственных эмоций. В этой профессии очень важно общение с режиссером, актерами, личностные моменты. Мы по-своему видим множество компонентов, составляющих задуманное, от технических возможностей до будущей зрительской реакции, то, что потом всем будет видно на сцене. Сценограф, мне кажется, видит не только глубоко, но и широко.

- Есть среди ваших спектаклей такие, что вы цените больше других?

- Сложно сказать. Каждый спектакль - это кусок жизни. Для каждого спектакля – особые чувства. Кому из своих детей можно отдать предпочтение?

- Ваша работа – это вся ваша жизнь или только часть ее и есть другие увлечения?

- В молодости их было, конечно, много. Я занят был и другими делами. Руководил театрами. Писал теоретические работы. Имел художественную галерею. Много было интересов. И сейчас многим интересуюсь. Но театр – впереди!

- Нет ощущения какого-то момента усталости?

- Нет! Ни от театра нет, ни от жизни!

- Никогда не хотелось спрятаться, отгородиться в какой-то комнатке, что-то писать, чтобы никто не мешал?

- Нет. Мне нравится быть в кругу людей. Знакомиться, разговаривать. Поэтому я здесь, в Уфе. Мне интересно познавать новых людей, новые страны.

- Санти, невозможно не обратить внимания на то, что в ваших спектаклях преобладают такие цвета, как оранжевый, желтый, кремовый. И если это вполне объяснимо в спектакле «Венецианские близнецы, то в «Шуме за сценой»?..

- Это Сицилия! Моя родина!.. Это цвета, которые ей принадлежат! Где бы я ни работал – в России, Польше, Голландии, Исландии, я хочу преподнести цвета Сицилии. Ведь в северных странах их не так много.

- Визуально, вы оставляете впечатление человека респектабельного, неторопливого, немногословного (ну здесь, у нас, немногословие понятно, языковой барьер), а на самом деле?

- Да, такой я и есть…

- У нас ведь сложился некий стереотип понятия об итальянской семье, шумной, многоголосой, темпераментной, постоянно выясняющей отношения аж до битья посуды и пощечин…

- Я думаю, это представление идет от итальянских кинокомедий. А на самом деле у нас семьи разные, в том числе и вполне спокойные.

- Санти, вы бываете подолгу в отъездах. Скучаете по настоящей итальянской кухне? Недавно в нашем кафе при упоминании спагетти «Карбонаро» вы с Паоло закатили мечтательно глаза.

- Обычно мы в России живем в съемных квартирах, где можно готовить, и тогда мы готовим итальянские блюда, теперь ведь у вас есть все продукты. Ну, а когда такой возможности нет, едим то, что все.

- Вот кстати. Совсем недавно, включив телевизор, ухватила за самый кончик передачу «Темле», гостем которой вы были как отличный кулинар и приготовили что-то роскошное. Во всяком случае, об этом свидетельствовало необычайное оформление блюда. Что это было?

- Я придумал это блюдо сам и назвал его совсем просто – «Курица с мандаринами». И само блюдо очень простое. Это может сделать каждый. В нем если и есть секрет, то в запахе… Нужно оливковое масло налить в посуду, разогреть, добавить лук, разделанную на кусочки курицу и порезанный картофель. Затем две веточки розмарина целиком. Корочку мандарина (не оранжа, не апельсина) тоненько-тоненько порезать, добавить в курицу и еще два крохотных острых перчика, типа «чили». И жарить, пока курица не приобретет цвет готовой. Налить стакан белого сухого вина и два кубика «Галины Бланки», потому что я не пользуюсь солью. Добавить воды, чтобы покрыла содержимое, закрыть крышкой, и через двадцать минут блюдо готово

- Действительно, просто…

- Нет-нет, это еще не все. Ведь главное же – соус. Вытащив все содержимое, оставляете в бульоне пару картофелин, разминаете их и выпариваете до густоты соуса. Выкладываете курицу и картофель на блюдо и поливаете соусом. А дальше идет декорационный момент – зелень, дольки лимона, мандарина и так далее.

- Ох, Санти… А вас наша кухня удовлетворяет?

- Тут хотелось бы вернуться к теме, что мне все интересно. То есть не просто попробовать что-то новое, но и понять! Народ можно понять по тому, что и как он есть. Например, горячий суп, его не едят в Италии, это ведь тоже способ познания. Здесь я понял, почему едят супы. Это способ, чтобы согреться. В Италии таких традиций нет. Климат влияет на культуру питания.

- Но у нас бывает и очень жарко, тогда мы едим холодные супы…

- И это хорошо, хорошо, хорошо!..

- Полтора года назад мы спрашивали Паоло Эмилио Ланди, как вам наша осень. Теперь (по банальной логике) мы должны спросить, как вам наша весна?

- Очень разная – то весна, то зима, когда тянет поесть горячего русского супа.

- Вы по-прежнему спите крепко в Уфе, вам по-прежнему не мешает парковая музыка, шум улицы, голоса молодежи?

- Поверьте, на этот раз мы спим еще крепче!

 

Вопросы задавала Тамара Абросимова,

диалог осуществлялся благодаря

переводчице Веронике Вдовиной

Фото Булата Гайнетдинова